Глава девятая

Полуночная дуэль

Гарри в жизни бы не поверил, что встретит мальчишку, которого будет ненавидеть сильнее Дадли, – но лишь до знакомства с Драко Малфоем. Пока первокурсники-гриффиндорцы и слизеринцы занимались вместе лишь на зельеварении, так что Малфой не особенно отравлял жизнь. По крайней мере, до тех пор, пока в гостиной Гриффиндора не появилось объявление, повергшее всех в ужас. Уроки обучения полёту на метле начинались в четверг, – и Гриффиндору предстояло заниматься совместно со Слизерином.

   – Отлично, – мрачно констатировал Гарри. – Всегда мечтал выставиться перед Малфоем идиотом на метле.

А он так ждал этих занятий!

– Почему сразу идиотом? – резонно возразил Рон. – Я знаю, Малфой обожает болтать, как здорово он играет в квиддич, но, спорить готов, это все враньё.

Малфой, действительно, постоянно говорил о квиддиче. Он во всеуслышание жаловался на то, что первокурсников не принимают в сборные колледжей, а также рассказывал длинные, хвастливые истории, которые, как правило, заканчивались тем, что Малфой в последний момент ускользал от магглового вертолёта. Впрочем, здесь он не был одинок: послушать Шеймаса Финнигана, так тот полдетства провёл, носясь на метле над своей деревней. Даже Рон поведал бы любому, кто бы его выслушал, как однажды он на старой метле Чарли едва не столкнулся с дельтапланом. Все без исключения ребята из колдовских семей безостановочно болтали о квиддиче. Рон уже успел поссориться с их однокурсником, Дином Томасом, из-за футбола. Рон не понимал, что интересного может быть в виде спорта, где играют всего лишь одним мячом, и никто не может летать. Как-то Гарри застал Рона за тем, что тот тыкал пальцем в плакат Дина с изображением команды «Вест Хэм», пытаясь заставить игроков двигаться.

У Невилла в жизни не было метлы – бабушка не позволяла. И в чём-то Гарри был с ней согласен, – Невилл умудрялся влипать в неприятности, даже твёрдо стоя на земле.

Гермиона Грейнджер почти так же, как и Невилл, переживала из-за предстоящих занятий, ведь невозможно научиться летать по учебнику, – хотя, не то чтобы она не пыталась. В четверг она чуть ли не всё утро донимала их советами, вычитанными в книге «Квиддич сквозь века». Невилл, почти отчаявшись, ловил каждое слово, надеясь, что хоть это поможет ему удержаться на метле; однако остальные вздохнули с облегчением, когда с прибытием почты лекция Гермионы оборвалась.

Пока что Гарри не получил ни одного письма, не считая записки от Хагрида, – что, разумеется, не преминул подметить Малфой. Филин Малфоя регулярно приносил ему из дома посылки со сладостями, которые тот со злорадством вскрывал прямо за слизеринским столом.

Сипуха Невилла принесла ему маленький свёрток, присланный бабушкой. Тот взволнованно развернул его и продемонстрировал им небольшой, размером с бильярдный, стеклянный шар, внутри которого клубился белый дым.

– Это Помнивсём, – объяснил он. – Бабуля знает, что я часто что-то забываю, а Помнивсём сообщает, что ты забыл что-то сделать. Смотрите, нужно крепко его сжать, вот так, и если дым внутри покраснеет... то... – лицо его омрачилось, потому что шар внезапно побагровел, – то ты о чём-то забыл...

Он попытался вспомнить, что именно забыл, как вдруг Малфой, проходя мимо, выхватил Помнивсём у него из рук.

Гарри и Рон вскочили на ноги. Они почти обрадовались поводу подраться с Малфоем, но профессор МакГонаголл в мгновение ока оказалась перед ними, – любые потасовки она пресекала быстрее любого другого преподавателя.

– Что здесь происходит?

– Малфой отнял мой Помнивсём, профессор.

Малфой, насупившись, живо положил Помнивсём на стол.

– Только посмотреть, – бросил он, после чего сделал ноги в сопровождении Крэбба и Гойла.

* * *

В полчетвёртого Гарри, Рон и остальные гриффиндорцы поспешили к выходу, на первый урок обучения полёту. Стояла ясная, ветреная погода, и трава мягко колыхалась под ногами, когда ребята спускались по крутому склону к ровной лужайке; деревья запретного леса зловеще качались вдалеке.

Слизеринцы уже были там, – как и двадцать мётел, аккуратными рядами разложенные на земле. Гарри однажды слышал, как Фред и Джордж жаловались на школьные мётлы, – близнецы говорили, что некоторые начинают вибрировать, если подняться слишком высоко, а другие постоянно заносит влево.

Появилась инструктор, мадам Фьюч. У неё были короткие седые волосы и жёлтые, как у ястреба, глаза.

– Ну, и чего вы ждёте? – гаркнула она. – Встаньте каждый возле своей метлы. Давайте, живей.

Гарри взглянул на свою метлу. Та была довольно старой; несколько прутьев торчали в разные стороны.

– Вытяните правую руку над метлой, – скомандовала мадам Фьюч, – и скажите: «ВВЕРХ!».

– ВВЕРХ! – закричали все.

Метла Гарри мгновенно прыгнула ему в руку, но немногим повезло так же. Метла Гермионы Грейнджер только перекатывалась по земле из стороны в сторону, а у Невилла она и вовсе не шевелилась. Может быть, мётлы чем-то напоминают лошадей, подумал Гарри, – они тоже чувствуют, когда ты их боишься; в голосе Невилла, например, явственно слышалась дрожь, что ясно давало понять: он предпочёл бы остаться на земле.

Затем мадам Фьюч показала им, как следует садиться на метлу, чтобы не съезжать с неё; проходя вдоль рядов, она корректировала положение рук. Гарри и Рон были счастливы, когда она сообщила Малфою, что тот уже который год держит метлу неправильно.

– Теперь, когда я дуну в свисток, вы с силой оттолкнётесь от земли, – наставляла мадам Фьюч. – Поднявшись на несколько футов, задержитесь в воздухе, а затем, чуть наклонясь вперед, спуститесь обратно. По моему свистку – три... два...

Но Невилл, перенервничав от боязни остаться на земле, когда остальные взлетят, оттолкнулся раньше, чем мадам Фьюч успела поднести свисток к губам.

– Вернись, мальчик! – крикнула она, но Невилл стремительно поднимался вверх, точно пробка, вылетевшая из бутылки – двенадцать футов – двадцать футов. С белым от ужаса лицом Невилл смотрел на уносящуюся землю; вот он охнул, боком соскользнул с метлы и...

БУМ! – раздался звук упавшего тела и жуткий хруст, – Невилл ничком лежал в траве. Его метла продолжала набирать высоту; наконец она лениво заскользила в сторону запретного леса и исчезла из виду.

Мадам Фьюч склонилась над Невиллом; она была так же бледна, как и он.

– Сломано запястье, – донеслось до Гарри её бормотание. – Идём – всё в порядке, поднимайся.

Она повернулась к остальным.  

– Ни один из вас не сдвинется с места, пока я не отведу этого мальчика в больничное крыло! Если я увижу хоть одну метлу в воздухе, нарушитель вылетит из Хогвартса, прежде чем успеет сказать «квиддич». Идём, дорогой.

Невилл с заплаканным лицом, поддерживая запястье здоровой рукой, поплёлся прочь вместе с мадам Фьюч.

Едва они оказались вне зоны слышимости, Малфой разразился хохотом.

– Видели его лицо? Ну и дубина!

Остальные слизеринцы рассмеялись.

– Закрой рот, Малфой, – оборвала его Парвати Патил.

– О-о, защищаешь Лонботтома? – протянула Пенси Паркинсон, слизеринка с грубыми чертами лица. – Не думала, что тебе нравятся толстые, глупые плаксы, Парвати.

– Смотрите! – внезапно воскликнул Малфой, резко наклонившись и схватив что-то с земли. – Это та дурацкая штука, которую Лонботтому прислала бабка.

Помнивсём сверкал на солнце в поднятой руке Малфоя.

– Дай сюда, Малфой, – негромко произнёс Гарри.

Все сейчас же умолкли и ждали, что будет.

Малфой неприятно усмехнулся.

– Я лучше оставлю его где-нибудь, чтобы Лонботтому пришлось поискать – скажем... на дереве?

– Дай сюда! – проорал Гарри, но Малфой вскочил на метлу и взмыл в воздух. Он не врал, он действительно отлично летал. Задержавшись на уровне верхних ветвей дуба, он крикнул:

– Ну, отними, Поттер!

Гарри схватил метлу.

– Нет! – взвизгнула Гермиона Грейнджер. – Мадам Фьюч велела оставаться на месте, из-за тебя нам всем достанется.

Гарри пропустил её слова мимо ушей; кровь прилила к голове и стучала в висках. Он оседлал метлу, с силой оттолкнулся от земли и взлетел; ветер трепал его волосы, полы мантии развевались позади; он с торжествующей радостью осознал: нашлось что-то, чему ему не нужно учиться, – это было легко, это было потрясающе. Он чуть потянул рукоять метлы на себя, чтобы подняться ещё выше; снизу донеслись крики и визг девочек и одобрительный возглас Рона.

Он резко развернул метлу, чтобы оказаться лицом к лицу с Малфоем. Тот просто остолбенел.

– Дай сюда, – крикнул ему Гарри, – а не то я столкну тебя с метлы!

– Неужели? – протянул Малфой, пытаясь презрительно усмехнуться, – вид у него, однако, был встревоженный.

Гарри интуитивно понял, что делать. Он подался вперед и крепко обхватил рукоять метлы обеими руками; она рванулась к Малфою, словно копьё. Тот едва успел увернуться, а Гарри круто развернулся и выровнял метлу. Кто-то внизу зааплодировал.

– Сейчас Крэбб и Гойл не смогут спасти твою шею, Малфой, – напомнил Гарри.

Та же мысль, похоже, осенила и Малфоя.

– Тогда поймай, если сможешь! – крикнул он, после чего подбросил стеклянный шар высоко в воздух, а сам устремился вниз.

Гарри видел, словно в замедленной съёмке, как шарик взлетел ввысь и затем понёсся к земле. Он пригнулся и направил рукоять метлы вниз; в следующее мгновение он уже набирал скорость в крутом пике, нагоняя шар; свист ветра в ушах смешивался с криками наблюдавших ребят; он вытянул руку; в каком-то футе от земли он схватил его, как раз вовремя, чтобы выровнять метлу и мягко скатиться на траву, сжимая в руке спасённый Помнивсём.

– ГАРРИ ПОТТЕР!

Его сердце ушло в пятки быстрее, чем он только что нёсся к земле. Профессор МакГонаголл бежала к ним. Он, дрожа, поднялся на ноги.

– Никогда... за всё время, что я в Хогвартсе...

От потрясения у профессора МакГонаголл чуть не пропал дар речи; очки её грозно сверкали.

– Как вы посмели... могли сломать шею...

– Он не виноват, профессор...

– Тише, мисс Патил.

– Но Малфой...

– Достаточно, мистер Уизли. Поттер, следуйте за мной – немедленно.

Гарри различил торжествующие лица Малфоя, Крэбба и Гойла, на ватных ногах плетясь за шагающей к замку профессором МакГонаголл. Ну что ж, можно смело прощаться со школой. Ему хотелось как-то оправдаться, но голос его куда-то исчез. Профессор МакГонаголл шагала вперёд, даже не глядя на него; ему приходилось чуть ли не бежать трусцой, чтобы поспевать за ней. Молодец, ничего не скажешь, думал Гарри. Не пробыл в школе и двух недель. Через десять минут будет собирать вещи. Интересно, что скажут Дёрсли, увидев его на пороге?

Они поднялись по каменным ступеням парадного входа, по мраморной лестнице, а профессор МакГонаголл до сих пор не произнесла ни слова. Она стремительно шла вперед, распахивая перед собой двери, а несчастный Гарри трусил за ней. Она наверняка вела его к Дамблдору. Он вспомнил о Хагриде – того исключили, но позволили остаться лесником. Может быть, он сможет стать помощником Хагрида. Живот скрутило при мысли о том, каково ему будет наблюдать, как Рон и остальные ребята становятся колдунами, пока он таскает за Хагридом его охотничью сумку.

Профессор МакГонаголл остановилась около одного из классов. Приоткрыв дверь, она попросила:

– Простите, профессор Флитвик, мне нужен Прут, всего на пару минут.

«Прут?» – ошалело подумал Гарри; его что, собираются высечь?

Прут оказался человеком – крепко сложенным пятикурсником, с озадаченным видом вышедшим из класса.

– Следуйте за мной, вы оба, – велела профессор МакГонаголл, и они направились дальше по коридору; Прут бросал на Гарри заинтригованные взгляды.

– Сюда.

Профессор МакГонаголл ввела их в кабинет, – тот был совершенно пуст, не считая Брюзга, старательно выводившего на доске бранные слова.

– Вон отсюда, Брюзг! – рявкнула она.

Брюзг бросил мел в корзину для бумаг, громко звякнувшую при этом, и, неистово ругаясь, вылетел прочь. Профессор МакГонаголл захлопнула за ним дверь и повернулась к мальчишкам.

– Поттер, это – Оливер Прут. Прут – я нашла вам следопыта.

Замешательство на лице Прута сменилось восторгом.

– Вы серьёзно, профессор?

– Абсолютно, – твёрдо заверила его профессор МакГонаголл. – У мальчика колоссальные способности. В жизни не видела ничего подобного. Вы впервые сели на метлу, ведь так, Поттер?

Гарри молча кивнул. Он не имел ни малейшего понятия, что происходит, но, похоже, исключать его пока не собирались; ноги постепенно вновь обрели чувствительность.

– Он поймал эту вещь, спикировав с пятидесятифутовой высоты, – сообщила Пруту профессор МакГонаголл. – И ни единой царапины. Даже Чарли Уизли так не смог бы.

Прут выглядел так, словно все его мечты осуществились в одночасье.

– Видел когда-нибудь, как играют в квиддич, Поттер? – с энтузиазмом поинтересовался он.

– Прут – капитан гриффиндорской команды по квиддичу, – пояснила профессор МакГонаголл.

– Для следопыта у него как раз подходящее сложение, – заключил Прут, расхаживая вокруг Гарри и рассматривая его. – Лёгкий... быстрый... нам нужно раздобыть для него приличную метлу, профессор – лучше бы «Нимбус-2000» или «Чистомёт-7».

– Я переговорю с профессором Дамблдором и узнаю, можно ли допустить отклонение от правила для первокурсников. Видит бог, нам нужна лучшая команда, чем в прошлом году. Слизерин буквально растоптал нас в том матче, я несколько недель не могла заставить себя взглянуть в глаза Северусу Снейпу...

Профессор МакГонаголл сурово уставилась на Гарри поверх очков.

– И учтите, Поттер, если я услышу, что вы недостаточно упорно тренируетесь, то могу и передумать насчёт вашего наказания.

Она неожиданно улыбнулась.

– Ваш отец гордился бы вами, – сказала она. – Он тоже великолепно играл в квиддич.

* * *

– Шутишь.

Было время обеда. Гарри только что рассказал Рону о том, что произошло после того, как профессор МакГонаголл увела его в замок. Тот как раз собирался положить в рот кусок пирога с мясом и почками, но теперь напрочь забыл об этом.

– Ловец? – повторил он. – Но первокурсникам никогда... ты, должно быть, станешь самым молодым игроком в сборной колледжа за...

– ...последние сто лет, – договорил за него Гарри, вгрызаясь в пирог. Он был страшно голоден после всех утренних переживаний. – Прут мне уже говорил.

Рон был просто ошарашен; он сидел, поражённо уставясь на Гарри.

– Я начну тренироваться на следующей неделе, – сообщил Гарри. – Только не рассказывай никому, – Прут хочет держать это в тайне.

В Большой Зал вошли Фред и Джордж Уизли; заметив Гарри, они поспешили к нему.

– А ты парень не промах, – вполголоса проговорил Джордж. – Прут всё нам рассказал. Мы тоже в команде – загонщики.

– Говорю вам, в этот раз мы точно выиграем Квиддичный Кубок, – заявил Фред. – Мы не побеждали с тех пор, как Чарли окончил школу, но в этом году команда будет отличная. Ты, должно быть, очень хорош, Гарри, Прут чуть ли не подпрыгивал, когда рассказывал о тебе.

– Ну ладно, нам пора идти, – Ли Джордан уверяет, что нашёл очередной потайной выход из школы.

– Уверен, это тот самый, что мы обнаружили в первую же свою неделю в школе – за статуей Григория Льстивого. Увидимся.

Едва Фред и Джордж исчезли из виду, как рядом появилась куда менее приятная компания: Малфой в сопровождении Крэбба и Гойла.

– Прощальный обед, Поттер? Когда уезжаешь обратно к магглам?

– Я смотрю, на земле, со своими маленькими дружками, ты куда храбрее, – холодно заметил Гарри. Конечно, Крэбба и Гойла даже с большой натяжкой нельзя было назвать маленькими, но за Главным Столом было полно преподавателей, и всё, что им оставалось – угрожающе хрустеть костяшками пальцев, сдвинув брови.

– Я в любой момент могу с тобой разобраться, один на один, – предложил Малфой. – Сегодня, если желаешь. Колдовская дуэль. Только палочки – без рукопашного. В чём дело? Никогда не слышал о колдовских дуэлях, а?

– Да слышал он, слышал, – вмешался Рон, обернувшись к Малфою. – Я – его секундант, а твой?

Малфой окинул Крэбба и Гойла придирчивым взглядом.

– Крэбб, – решил он. – В полночь, устраивает? Встретимся в Трофейном Зале, – там никогда не заперто.

Малфой удалился; Гарри и Рон переглянулись.

– Что за «колдовская дуэль»? – живо поинтересовался Гарри. – И в каком смысле – ты будешь моим секундантом?

– Ну, секундант нужен для того, чтобы занять твоё место, если ты погибнешь, – непринуждённо сообщил Рон, наконец принявшись за остывший пирог. Заметив, какое выражение появилось на лице Гарри, он быстро прибавил:

– Но это бывает только на настоящих дуэлях, ну, между опытными колдунами. Максимум, что вы с Малфоем сможете – это осыпать друг друга искрами. Вы ещё не умеете толком сражаться. По-моему, он просто надеялся, что ты откажешься.

– А если я взмахну палочкой, и ничего не произойдёт?

– Брось её в сторону и врежь ему в нос, – не растерялся Рон.

– Прошу прощения.

Они подняли головы. Это была Гермиона Грейнджер.

– Можно здесь поесть спокойно? – раздражённо осведомился Рон, но та не обратила на него внимания.

– Я случайно услышала ваш с Малфоем разговор...

– Как же, случайно... – пробормотал Рон.

– ...и ты не имеешь права бродить по школе ночью; подумай, сколько баллов снимут с Гриффиндора, если вас поймают, – а вас обязательно поймают. Это совершенно эгоистично с твоей стороны.

– И это совершенно не твоё дело, – парировал Гарри.

– До свидания, – прибавил Рон.

* * *

Всё-таки это нельзя назвать идеальным завершением дня, думал Гарри несколькими часами позже, лёжа в постели и прислушиваясь – спят ли Дин с Шеймасом (Невилл пока что не вернулся из больничного крыла). Рон весь вечер неустанно засыпал его ценными советами вроде: «Если он попытается наслать на тебя заклятие, лучше увернись, а то я забыл, как их блокировать». Очень велик был риск нарваться на Филча или Миссис Норрис, и Гарри чувствовал, что испытывает судьбу, нарушая второе школьное правило за день. С другой стороны, насмешливое лицо Малфоя будто маячило в темноте, не давая Гарри покоя, – это была отличная возможность сразиться с Малфоем лицом к лицу. Он не мог упустить её.

– Половина двенадцатого, – прошептал Рон, – пора идти.

Они накинули халаты, захватили палочки, на цыпочках прокрались через спальню и по спиральной лестнице спустились в общую гостиную Гриффиндора. В тусклом свете тлеющих в камине поленьев кресла казались сгорбленными чёрными тенями. Оставалось всего несколько шагов до портрета, как из ближайшего кресла донёсся голос:

– Не могу поверить, что ты все-таки собираешься сделать это, Гарри.

Зажглась лампа. В кресле восседала Гермиона Грейнджер, в розовом халате и дурном настроении.

– Ты! – яростно прошипел Рон. – Иди, наконец, спать!

– Я уже собиралась рассказать обо всём твоему брату Перси, – парировала Гермиона, – он префект и мигом бы вам объяснил, что к чему.

Гарри с трудом верилось, что на свете существуют такие назойливые люди.

– Пошли, – сказал он Рону, отодвинув в сторону портрет Полной Леди и выбираясь наружу через отверстие в стене.

Но Гермиона не собиралась сдаваться без боя. Она последовала за Роном и зашипела на них обозлённой гусыней:

– Вам нет дела до колледжа, вы думаете только о себе, а я не хочу, чтобы Слизерину достался Школьный Кубок; вы потеряете все баллы, которые мне начислила профессор МакГонаголл за знание Переводных чар.

– Сгинь.

– Хорошо, но я вас предупредила; и вы вспомните мои слова завтра, когда  будете ехать домой; вы просто...

Но им так и не довелось узнать, что они «просто». Гермиона обернулась к портрету Полной Леди, чтобы влезть обратно, но перед ней висел пустой холст: Полная Леди решила наведаться к кому-то в гости, и гостиная оказалась заперта.

– И что мне теперь делать? – визгливо поинтересовалась Гермиона.

– Твои проблемы, – отрезал Рон. – Идём, Гарри, мы опаздываем.

Они не успели дойти и до конца коридора, как Гермиона нагнала их.

– Я иду с вами, – заявила она.

– Ещё чего!

– Думаете, я буду стоять там и дожидаться, когда меня схватит Филч? А если он поймает всех нас, я скажу ему правду: что я пыталась остановить вас, а вы это подтвердите.

– Нет, ну это ж надо! – громко возмутился Рон.  

– Уймитесь, вы оба! – одёрнул их Гарри. – Я что-то слышу.

Раздавалось какое-то сопение.

– Миссис Норрис? – прищурившись, выдохнул Рон.

Но это оказался Невилл. Он, свернувшись на полу клубком, крепко спал, но вскочил как ужаленный, едва они подошли ближе.

– Слава богу, вы меня нашли! Я здесь уже несколько часов, не могу вспомнить пароль, чтобы пойти в спальню.

– Тише ты, Невилл. Пароль – «свиной пятачок», но это тебе уже не поможет, Полная Леди куда-то ушла.

– Как твоя рука? – спросил Гарри.

– Отлично, – ответил Невилл, что тут же и продемонстрировал. – Мадам Помфри вылечила её в минуту.

– Хорошо; слушай, Невилл, нам нужно кое-куда сходить, увидимся позже...

– Не бросайте меня здесь! – захныкал Невилл, вскакивая на ноги. – Я не хочу оставаться тут один, Кровавый Барон уже два раза пролетал мимо.

Рон глянул на часы и гневно уставился на Гермиону и Невилла.

– Если нас поймают из-за вас, я не успокоюсь, пока не обучусь Проклятию Домового, о котором рассказывал Квиррелл, и не опробую его на вас.

Гермиона открыла было рот, – видимо, чтобы растолковать Рону, как именно накладывают Проклятие Домового, – но Гарри шикнул на неё и поманил остальных за собой.

Они неслись по коридорам, исполосованным лучами лунного света. На каждом повороте Гарри со страхом ждал, что они вот-вот наткнутся на Филча или Миссис Норрис, но им везло. Ребята буквально взлетели по лестнице на третий этаж и на цыпочках подкрались к Трофейному Залу.

Малфой и Крэбб ещё не пришли. Хрустальные ящики с наградами мерцали в лунном свете. Кубки, щиты, тарелки и статуэтки блистали серебром и золотом. Они медленно двигались вдоль стен, настороженно следя за дверьми в противоположных концах комнаты. Гарри вытащил палочку на случай, если Малфой внезапно ворвётся в зал и мгновенно атакует. Минуты ползли, как часы.

– Он опаздывает; струсил, что ли? – прошептал Рон.

Неожиданно в соседней комнате раздался какой-то шум, отчего все четверо подскочили. Едва Гарри поднял палочку, послышался голос, – и он принадлежал не Малфою.

– Принюхайтесь хорошенько, моя дорогая; они, должно быть, притаились в углу.

Это Филч обращался к Миссис Норрис. Охваченный ужасом, Гарри лихорадочно замахал рукой остальным, показывая, чтобы те шли за ним; они стремглав кинулись к двери, стараясь не шуметь; едва полы мантии Невилла исчезли за углом, ребята услышали, как Филч вошёл в Трофейный Зал.

– Они где-то здесь, – бормотал он, – наверняка прячутся.

– Сюда! – одними губами произнёс Гарри, и, цепенея от страха, они начали красться по длинной галерее, уставленной рыцарскими доспехами. Слышно было, что Филч приближался. Внезапно Невилл издал испуганный писк и сорвался на бег; он споткнулся, схватил Рона за запястье, и оба врезались прямо в доспехи.

Лязга и грохота было достаточно, чтобы перебудить весь замок.

– БЕЖИМ! – проорал Гарри, и все четверо понеслись по галерее, даже не оглядываясь посмотреть, гонится ли за ними Филч; они завернули за угол и галопом помчались по коридору, затем по другому, Гарри впереди; он не имел ни малейшего понятия, где они и куда бегут; они ворвались в скрытый гобеленом проход и оказались в потайном коридоре; ребята пролетели по нему и обнаружили, что находятся в коридоре Чар, который, как они знали, был едва не за милю от Трофейного Зала.

– Похоже, пронесло, – просипел Гарри, прислонившись к стене и вытирая лоб тыльной стороной руки. Невилл согнулся пополам, хрипя и что-то невнятно бормоча.

– Я…вам...говорила, – выдавила Гермиона, держась за сердце, – говорила...я…вам.

– Нам надо вернуться в гриффиндорскую башню, – отдуваясь, прохрипел Рон, – и побыстрее.

– Малфой тебя одурачил, – обратилась Гермиона к Гарри. – Надеюсь, хоть это ты понял? Он и не думал приходить: Филч знал, что кто-то будет в Трофейном Зале, – Малфой, видимо, его и предупредил.

Гарри подумал, что она, скорее всего, права, но сообщать ей об этом не собирался.

– Пошли.

Но это было не так-то просто. Не успели они сделать и десяти шагов, как скрипнули дверные петли, и из противоположного класса вылетело нечто.

Это был Брюзг. Увидев ребят, он издал ликующий вопль.

– Замолчи, Брюзг, пожалуйста, из-за тебя нас исключат из школы.

Брюзг закудахтал.

– Шатаемся по замку носью, первокурсниськи? Не в постелях в поздний час – скоро всех поймают вас.

– Не поймают, если ты нас не выдашь, Брюзг, пожалуйста.

– Должен сказать Филчу, просто обязан, – тоном праведника отозвался полтергейст, но в глазах его плясал недобрый огонёк. – Для вашего же блага, сами знаете.

– Уйди с дороги, – не выдержал Рон, замахнувшись на Брюзга, – это было большой ошибкой.

– УЧЕНИКИ БРОДЯТ ПО ШКОЛЕ! – заголосил Брюзг. – УЧЕНИКИ БРОДЯТ ПО ШКОЛЕ, ОНИ В КОРИДОРЕ ЧАР!

Уклонившись от Брюзга, они сломя голову помчались по коридору и едва не врезались в дверь, – она оказалась заперта.

– Ну всё! – простонал Рон, пока все четверо беспомощно колотили в дверь. – Нам крышка! Это конец!

Судя по громкому топоту, Филч во всю прыть бежал на вопли Брюзга.

– Да отойди ты, – раздражённо бросила Гермиона. Выхватив у Гарри палочку и постучав ею по замочной скважине, она прошептала:

– Alohomora!

Замок щёлкнул, и дверь распахнулась, – они протиснулись внутрь, захлопнули дверь и, прижавшись к ней ухом каждый, прислушались.

– Говори, Брюзг, куда они побежали? – требовал Филч. – Живей.

– Скажи «пожалуйста».

– Не доводи меня, Брюзг, – итак, куда они побежали?

– Не скажу ничего, пока не скажешь «пожалуйста», – занудствовал Брюзг.

– Хорошо – пожалуйста.

– НИЧЕГО! Ха-ха! Говорил же тебе: не скажу «ничего», пока не скажешь «пожалуйста»! Ха-ха! Хаааааа!

Слышно было, как Брюзг уносится прочь, а Филч бранится на чём свет стоит.

– Он думает, что эта дверь заперта, – прошептал Гарри. – Похоже, всё обошлось, – да отцепись, Невилл!

Тот уже минуту теребил рукав его халата.

– Ну что?

Гарри развернулся и довольно ясно увидел, что. На секунду Гарри показалось, что ему снится кошмар, – после всего, что с ними произошло, это явно было чересчур.

Они находились не в комнате, как он думал. Они были в коридоре. В запретном коридоре на третьем этаже. И теперь Гарри понял, почему этот коридор был под запретом.

Они смотрели в глаза чудовищной собаке, собаке, занимающей собой всё пространство от пола до потолка. У неё было три головы. Три пары безумных глаз с вращающимися зрачками; три носа подёргивались в их направлении и с шумом втягивали воздух; три приоткрытые пасти, – с желтоватых клыков склизкими верёвками свисала слюна.

Собака стояла довольно спокойно, уставив на них все шесть глаз, но Гарри понимал: живы они до сих пор только потому, что своим неожиданным появлением застали собаку врасплох. Впрочем, судя по громогласному рычанию, она быстро приходила в себя.

Гарри нащупал за собой дверную ручку, – выбирать приходилось между смертью и Филчем, и лично он предпочитал Филча.

Они буквально вывалились из коридора; Гарри захлопнул дверь, и они понеслись прочь. Филч, очевидно, решил поискать их в другом месте, но сейчас это мало их волновало; всё, чего им хотелось – оказаться как можно дальше от чудовища. Они не останавливались, пока не добрались до портрета Полной Леди на седьмом этаже.

– Где это вас носило? – с подозрением спросила она, глянув на их раскрасневшиеся, потные лица и измятые халаты.

– Неважно – свиной пятачок, свиной пятачок, – задыхаясь, выдавил Гарри, и проход в гостиную открылся. Они пробрались внутрь и, дрожа, рухнули в кресла.

Какое-то время никто не мог говорить. Невилл, казалось, и вовсе навсегда утратил дар речи.

– О чём они вообще думают – держать в школе такого монстра? – наконец вознегодовал Рон. – Этой собачке не помешало бы поразмяться.

Гермиона отдышалась, и к ней вернулся скверный характер.

– Глаза вам на что? – фыркнула она. – Вы не видели, на чём стоял этот пёс?

– На полу? – предположил Гарри. – Я на лапы не смотрел, меня больше волновали головы.

– Нет, не на полу. Он стоял на люке. Похоже, пёс что-то охраняет.

Она поднялась на ноги.

– Надеюсь, вы собой довольны, – отчеканила она. – Нас могли убить – или, что ещё хуже, исключить. А теперь, если не возражаете, я иду спать.

Рон смотрел ей вслед, раскрыв рот.

– Нет, не возражаем, – пробормотал он. – Можно подумать, мы её силой тащили с собой.

Но, забираясь в постель, Гарри все ещё размышлял над словами Гермионы. Собака что-то стерегла... что говорил Хагрид? «Гринготтс» – самое надёжное место, чтобы что-то спрятать – кроме, пожалуй, Хогвартса.

Похоже, теперь Гарри знал, где сейчас тот свёрток из сейфа номер семьсот тринадцать.